Нравственные чувства и материальные интересы

В электронном письме по поводу экспериментов, описываемых мною в этой главе, его автор вспоминал «увлекательное и вдохновляющее время», когда в начале 1950-х он был молодым стажером в аппарате президента США .

Автором этого письма был Томас Шеллинг, который, спустя полвека после того, как покинул Белый дом, получил Нобелевскую премию за то, что убедил экономистов начать уделять внимание социальным отношениям за пределами рынков. Был ли опыт молодого Шеллинга в аппарате президента не­ типичным?

Стимулы работают. Они нередко влияют на наше поведение ровно так, как предсказывает стандартная экономическая теория, то есть как если было бы верным предположение о том, что тот, на кого нацелены эти стимулы, заботится лишь о собственной материальной выгоде. В учебниках можно найти примеры отклика на стимулы тунисских издольщиков и американских установщиков лобовых стекол у автомобилей.

Но экономика из учебников работает не всегда. Сверхурочные не заставили Шеллинга и его коллег из Белого дома чаще появляться на работе по субботам. Значительные выплаты за окончание старшей школы в Израиле не оказали никакого влияния на мальчиков и лишь небольшое влияние на девочек, за исключением тех, кто и без этих выплат скорее всего окончил бы старшие классы.

В ходе необычного естественного эксперимента введение штрафов для сокращения времени, проводимого в больничном стационаре в Норвегии, имело эффект, противоположный ожидаемому.

И напротив, в Англии проведенное в стационаре время удалось сократить, обращаясь к чувствам стыда и гордости у главврачей, а не опираясь на расчет прибылей и убытков.

Когда еврейских поселенцев на Западном берегу реки Иордан, палестинских беженцев и палестинских студентов спросили, насколько их рассердит и обидит, если их политические лидеры пойдут на компромисс по важным для них вопросам, и в какой степени эти действия могут заставить их прибегнуть к насилию, те, кто считали требования своей группы (например, по поводу статуса Иерусалима) отражением «священных ценностей» (это пример­ но половина респондентов в каждой из трех групп), выразили гораздо большее возмущение, отвращение и готовность обратиться к насилию, если взамен на компромисс их группа получала денежную компенсацию.

Похожая реакция может объяснить ответ жителей Швейцарии на опрос, в ходе которого оценивалась их готовность согласиться с угрозой для окружающей среды: когда им предлагали компенсацию, идея строительство завода по переработке отходов в своем районе вызывала у них еще большее неприятие.

Описанные выше примеры ставят под сомнение классическую предпосылку о сепарабельности, согласно которой стимулы и нравственные чувства являются просто аддитивными при достижении желаемых результатов. В этой главе я покажу, что лабораторные эксперименты, в которых разыгрываются значительные суммы денег, как правило, между не знакомыми лично людьми, говорят в пользу того, что моральные и прочие неэкономические мотивы иногда вытесняются явными стимулами.

В конце предыдущей главы я задал аристотелевскому Законодателю, который в курсе этой проблемы, задачу сконструировать политический курс действий в условиях вытеснения этических мотивов.

Наблюдение и экспериментальные данные указывают на то, что в большинстве популяций лишь немногие индивиды последовательно преследуют собственный интерес, а моральные и альтруистические мотивы широко распространены.

Более того, мы увидим, что такие эксперименты хорошо предсказывают поведение людей за стенами лаборатории. Среди бразильских рыбаков, например, те, кто больше кооперируются во время экспериментов на берегу, выходя в море, используют менее вредные для окружающей среды ловушки и сети.